Четверг, 28 декабря 2006 года, № 148-13756

Когда слушаешь рассказы бывшего фронтовика Василия Михайловича Геранина о том, как он воевал, в каких переплетах довелось ему побывать, невольно думаешь, что под счастливой звездой родился этот человек. В двух жесточайших битвах Великой Отечественной войны участвовал парнишка из Мордовии, да и потом бывал в серьезных боях, три раза ранен, но остался жив и дожил до наших дней.

Сталинградская битва

Когда началась война, Василию было 17 лет. Работал трактористом в МТС, а когда взрослых трактористов забрали на фронт, поставили его бригадиром девичьей бригады. Весной 1942 года Василий подал заявление в военкомат, просился добровольцем на фронт. 22 апреля его призвали и направили в полковую школу в г.Канаш Чувашской АССР. Здесь он обучался до ноября.

– Присвоили нам звания сержантов, – вспоминает Василий Михайлович. – 7 ноября, прямо с полкового парада, погрузили в эшелон и повезли под Сталинград. Попал я в 62-ю армию, которой командовал Чуйков. Держали оборону чуть севернее Сталинграда. Немец пер со страшной силой. Прижал нас к Волге. Траншеи находились в 200 метрах от берега. Бои были очень сильные. Немцы не жалели боеприпасов. А у нас их было в обрез, так как подвоз осуществлялся через Волгу, а немцы постоянно разбивали лед снарядами и бомбами. Доходило до того, что выдавали по 3 патрона на винтовку и по 3 снаряда на орудие. Питание тоже было плохое, три сухарика и пачка концентрата. Если раз в неделю привозили суп, то это уже был праздник.

– Морозы стояли жестокие. С метелями, – продолжает ветеран. – Это нам и помогло. У немцев перестали заводиться танки, машины. Только самолеты летали без конца. И одеты были немцы по-летнему. А мы были одеты тепло. С ноября по 28 января были постоянно в траншеях, в блиндажах, и никто простудой не болел.

Василий Михайлович вспоминает такой случай. В траншее был большой камень, бойцы через него перепрыгивали. И все было ничего. Но однажды немецкий снайпер убил в этот момент офицера из штаба. Потом еще несколько человек погибли на этом камне. Надо было уничтожить этого снайпера, который хорошо пристрелялся.

– В блиндаже у нас было два окна, – рассказывает Василий Михайлович. – В одном установлено противотанковое ружье. Я стал дежурить возле него. Командир второго отделения лег на камень и стал водить каской на палке, будто бойцы прыгают. А немцы построили на нейтралке вроде сруба колодца. Присмотрелся, а там снайпер сидит. Когда он высунулся, чтобы стрелять по нашей траншее, я и ахнул по нему из противотанкового ружья. Бойцы потом говорили, что всю голову ему разнесло.

В конце декабря подбросили боеприпасов, прислали пополнение, началось наступление. 28 января 1943 года полк, в котором воевал Геранин, соединился с группировкой наших войск. Окружение армии Паулюса было завершено. Полк вывели на переформирование. Осталось от трех тысяч 120 человек, да еще и во время обороны несколько раз пополнение присылали.

– Пришли мы в г.Камышин, в какую-то школу, повалились на пол и уснули, как мертвые, – вспоминает Василий Михайлович. – Почти три месяца в тепле не бывали.

Рейд в тыл противника

После переформирования попал Василий Геранин на Степной фронт, в моторазведку, в отдельный мотоциклетный батальон.

– Мотоциклы у нас американские были, – рассказывает Василий Михайлович. – На «харлеях» ставили минометы, на «индианах» – пулеметы. Боеприпасов было, сколько хочешь, противотанковые гранаты появились. В мотоциклисты набрали бывших водителей, трактористов. Боевое крещение наш батальон принял 25 июня 1943 года на Курской дуге. Решило командование послать мотоциклистов в рейд по тылам противника. Через передовую помог нам перебраться сильный ливень. Немцы попрятались в блиндажи, а мы, не заводя моторов, перетащили мотоциклы через окопы, укрылись в лесочке, а потом поехали за 40 километров в село Семихватки. Наш взвод получил задание захватить столовую, в плен брать только офицеров. В столовой как раз немцы что-то праздновали. Я рванул дверь, а на меня немецкий офицер пистолет направляет. Взводный оттолкнул меня и бросил в столовую противотанковую гранату. Раздался взрыв. Немцы начали выпрыгивать в окна. Мне в коляску мотоцикла немецкого майора связанного бросили. Взводный говорит: «Давай, обратно к передовой».

– К передовой подъехали, – продолжает рассказ ветеран, – а там немецкие танки нас ждут. Предупредили их уже. Взводный вызывает огонь на себя. Как начали «катюши» стрелять, ужас просто! Я между разрывами лавирую. Проскочил передовую, немного до своих траншей не доехал, трассирующими пулями пробило колесо у мотоцикла и «запаску» тоже. Что, думаю, делать. А тут как раз бугорок. Укрылся за ним. Решил колесо с коляски переставить на мотоцикл, а сил не хватает. Говорю немцу: «Помогай. Он плечом приподнял коляску, колесо переставил я, доехали. Пленного в штаб корпуса отправили. Из 87 экипажей вернулись из рейда только 13. Построили нас, объявили, кого к какой награде представили. Меня – к ордену «Красная Звезда».

Только вот не пришлось получить орден Василию Михайловичу. На Курской дуге его ранило. Награда пришла после войны в военкомат по месту жительства. Но в наградных документах в спешке переврали фамилию. «Гаранин» написали. Из-за одной буквы не отдал военком награду.

Путь в госпиталь

Ранило Василия 15 августа, пуля попала в правую руку, раздробила локоть. Ночью пошел сам в медсанбат, был он за 3 км от передовой. А утром на медсанбат пошли в атаку 18 немецких танков и пехота. На счастье раненых появились наши танки, отбили атаку немцев. А Василий вернулся в часть. Там еще пятеро раненых было. Дали им броневичок, повезли в госпиталь. Только отъехали километров 12, в него попал немецкий снаряд. Водителя убило, раненых выкинуло из броневика. Пошли пешком. Через несколько километров увидели два наших подбитых мотоцикла. На одном бензобак был целый. Кое-как переставили на другой мотоцикл, поехали. Два раненых управляют. У Василия одна рука ранена, у бойца – другая. Один за рулем сидит, другой из коляски править помогает. Через 20 км горючее кончилось. Опять пешком пошли. Немного не дошли до госпиталя, полетели немецкие самолеты. Василию перебило ключицу на раненой руке.

После операции наложили гипс. Сказали, кто может, идите пешком дальше, транспорта нет. 12 км прошли, а госпиталь снялся, вслед за передовой уехал. Решили идти в Воронеж. 300 км пробирались проселками. За 7 дней только 2 раза довелось поесть. К Воронежу группа раненых уже больше 30 человек образовалась. В комендатуре дали им поесть, назвали адрес, где должен быть госпиталь, а там школа с разбитыми окнами и никакого еще оборудования и медперсонала нет. Кто-то из раненых говорит: «С картой ранения в любой госпиталь примут, поехали кто куда».

В общем, долго рассказывать, как раненый Василий добирался в вагонах из-под угля, в разбитых вагонах до госпиталя в Казани. По пути дома побывал 2 дня. В казанском госпитале сняли гипс, оказалось, что рука срослась неправильно, снова ломали, и снова гипс. С августа до ноября пролежал Василий в госпитале. На долечивание отправили домой. Поработал немного Василий в школе военруком, а 2 февраля признали его снова годным.

«Счастливчик»

Сначала Василий был в запасном полку, помогал формировать маршевые роты. А 4 мая 1944 года привезли под Брест. Здесь он провоевал всего 8 дней. Пуля попала в живот, прошла поперек и вышла с другого бока. Придерживая рукой распоротый пулей живот, побрел Василий в медсанбат. Упал без сознания. Очнулся в госпитале в г.Козельске Орловской области. Хирург сказал: «Счастливчик ты, сержант. Пуля прошла через весь живот и ни одну кишку не задела». После выздоровления опять на фронт. И снова ранение. Осколками в затылок. Опять повезло, осколки не пробили череп. Один осколок вынимали уже в 1994 году. В Польше судьба привела Василия Геранина в радиосвязь штаба армии. Радиостанции передвигались за фронтом на автомашинах. Однажды немецкий самолет обстрелял машину, в которой ехал Василий. Несколько радистов убило наповал, а у него прострелило гимнастерку с боков.

На Одере

Во время форсирования Одера прервалась связь с плацдармом, который заняли наши. Решили переправить на понтоне машину с радиостанцией, которую обслуживал Геранин. Понтон оторвался, и машину понесло по течению. Того и гляди, к немцам попадешь. Василий разделся, взял трос и нырнул в ледяную воду. Кое-как добрался до берега, зацепил за столб трос, подтянул плот с машиной к берегу. Радисты одели Василия, спирту налили. А машину с рацией вытащили на берег наши танкисты. За это Василия Геранина представили к ордену Славы. А получил он его совсем недавно. Такая вот неудачная у него с наградами была история. Зато главной наградой ему стала жизнь.

После Победы

В Германии Василий служил до декабря 1947 года. Довелось ему побывать в Бухенвальде, своими глазами видел душегубки, крематории, горы обуви и человеческих волос, жестяные банки с пеплом сожженных в печах. На автомашине возил Геранин из Бреста во Францию продовольствие, обратно вез станки, разное оборудование. Наша страна голодала в это время, но надо было восстанавливать разрушенную промышленность.

После демобилизации вернулся домой, судьба повернулась так, что в 1948 году приехал он на строительство Горьковской ГЭС, здесь и остался.

37 лет отработал Василий Михайлович в пожарной, водителем, механиком, постоянно был на виду. 30 лет отдал профсоюзной работе. В 1960 году построил дом на 10-м поселке, где и живет сейчас вместе с дочерью и внучкой. Жена умерла год назад. Здоровье, конечно, не блещет, но в 82 года сохранил Василий Михайлович хорошую память, о войне рассказывает подробно, часто ходит в школу. Дай Бог Вам, Василий Михайлович, долгих лет жизни. И низкий поклон Вам за все.