Большое семейство Лапшиных, в том числе городецких, – купцов, баржестроителей, лесозаводчиков – было известно по всей Волге на протяжении 150 лет. О нём подробно рассказала Л.А.Климова в книге «Славен своими делами купец». Каждый городчанин знает дом Авдотьи Лапшиной, где сегодня размещается центр народных промыслов, ремёсел и туризма.

Судьба разбросала потомков именитой фамилии по всей стране. Но они поддерживают связь друг с другом, хранят память о былом. Не так давно в наших краях побывал Олег Александрович Смирнов, уроженец Городца, полковник в отставке, проживающий в Серпухове, что под Москвой. Олегу Александровичу 78 лет. Он является правнуком известного судопромышленника Павла Николаевича Лапшина. Олег Александрович навестил свою двоюродную сестру по матери Серафиму Ивановну Лебедеву, работавшую до пенсии преподавателем литературы, отличника народного просвещения (о ней писала наша газета), и оставил свои воспоминания.

Отрывок из них мы публикуем сегодня. Думаем, наши читатели сумеют почувствовать дух Городца довоенных тридцатых. А ещё любовь и теплоту отношений в большой семье, что в наш суетливый, излишне практичный век – большая редкость.

По документам и рассказам моей мамы, Анны Михайловны Драгуновой, в замужестве Смирновой, её мать Александра Павловна была дочерью известного на Волге (и не только на Волге) судопромышленника Павла Николаевича Лапшина, а отец Михаил Павлович – сыном архитектора из Перми Павла Драгунова. Я отлично помню, где проживали в тридцатые годы Александра Павловна и Михаил Павлович Драгуновы – это был верхний этаж двухэтажного дома на нижней улице (сейчас улица Горького) г.Городца. Мы часто приезжали в гости к бабушке с дедушкой из Нижнего. Как сейчас представляю себе лестницу на второй этаж, сени перед входом в квартиру, чулан, где играли мы, дети. Запомнился и дом напротив, возле которого стоял фонарный столб. До сих пор мне слышится стук колотушки, с которой, очевидно, ходил сторож возле того дома.

В 1934 году бабушка скончалась. После смерти Александры Павловны дедушка переехал на улицу Красноармейскую в дом Лидии Михайловны (дочери) и Ивана Степановича Захаровых, где и проживал до 1942 года. Сюда приезжали мы, гости из Нижнего, здесь чаще всего собирались родственники и Драгуновых, и Лапшиных. С приездом гостей дом Захаровых становился очень многолюдным и чем-то напоминал муравейник.

Иван Степанович Захаров ещё не был арестован по политическим мотивам, что произошло в 1938 году. Его жена, Лидия Михайловна, была на редкость гостеприимной и удивительно расторопной женщиной. Золотые руки, открытая душа, большое и доброе сердце (как, наверное, у всех Драгуновых и Лапшиных), отличные кулинарные способности – всё это, вместе взятое, творило чудеса.

Когда приезжали гости, Лидия Михайловна утром следующего дня просыпалась в 5-6 часов утра, растапливала печь, бежала на рынок, приносила из колодца воду. Затем ставила самовар, пекла пироги, что-то жарила и приводила всё в готовность к накрытию стола. В эти утренние часы никто никогда не слышал ни хлопанья дверей, ни скрипа половиц. Всё делалось без малейшего шума, чтобы не разбудить тех, кто прибыл накануне поздним вечером. С распространением приятных запахов от пирогов, жареной стерлядки и других яств гости начинали просыпаться.

Михаил Павлович, уже успевший совершить свой утренний «моцион» (так он называл свою короткую прогулку), похаживал неторопливой походкой, чем-то напоминавшей походку Чарли Чаплина, из угла в угол по терраске. Временами он останавливался у западной её стороны и внимательно всматривался вдаль, туда, откуда текла Волга. Но вот раздавался ласковый голос хозяйки дома, и все устремлялись в большую комнату. К завтраку, зная, что приехали гости из Горького, приходил ещё кто-нибудь из родственников, проживающих в Городце. Лидия Михайловна быстро усаживала каждого на заранее предусмотренное место, а детей в другой комнате или на терраске, где старшей за столом была Тамара – дочь хозяйки дома.

Застолье всегда было длительным, а беседы задушевными. Здесь обменивались всеми новостями, как семейными, так и государственными. Через час-полтора после застолья гости и хозяева направлялись на прогулку с обязательным посещением могилки Александры Павловны, после чего навещали кого-то из родственников. Возвращались в дом Захаровых ближе к вечеру. Ставили самовар и устраивали чаепитие на терраске, любуясь красавицей Волгой и заходом солнца. Вверх и вниз по Волге непрерывно шли пассажирские суда, буксиры с баржами и небольшие пароходики, курсирующие между Чкаловском и Горьким.

Вечером, около десяти часов, детей отправляли спать, а взрослые ещё оставались на терраске, обсуждая или новости дня, или какую-нибудь встречу со старыми знакомыми в Городце.

На следующий день, с утра пораньше, топилась банька. Поочерёдно все мылись и парились, затем чаёвничали. Кто-то ходил за билетами на пароходик, а оставшееся время до отъезда проводили за играми, беседами, фотографированием и т.д. Хотя и жили мы вроде бы недалеко от Городца и встречи были достаточно частыми, однако каждый раз все родственники во главе с дедушкой шли на пристань, чтобы проводить горьковчан.