В канун праздников мы с главным редактором В.А.Родиным навестили Николая Григорьевича Мартынова. Участник Великой Отечественной войны, партийный работник, журналист, он хорошо знаком людям старшего поколения. В шестидесятые годы, во время хрущёвских реформ он редактировал в Городце межрайонную газету «Ленинское знамя», потом был вторым секретарём горкома КПСС, редактором газеты «Мотор».

Дверь открыла соцработник. Увы! Ветеран и его жена нуждаются в постоянной помощи. Но физическая немощь и глухота не лишили Николая Григорьевича памяти. На нашу просьбу рассказать о войне, он довольно подробно рассказал о своём прошлом.

– Я родился 22 июня 1923 года, – медленно говорил ветеран. – Когда началась война, я учился в Арзамасском пединституте, был секретарём комитета комсомола. Шёл на экзамен, когда услышал по уличному радио речь Молотова о начале войны. Тут уже было не до экзамена. Собрал комитет комсомола. 16 ребят, и я с ними, решили идти на фронт добровольцами, подали заявления в военкомат.

8 августа меня вызвали в райком комсомола. Отряд добровольцев отправили в Горький, а затем в Москву. Разместили в палатках возле Тушинского аэродрома. Начали обучать профессии разведчика-диверсанта. Учили стрелять из разных видов оружия, прыгать с парашютом, ездить на мотоцикле и многому другому.

Затем повезли нас в брянские леса. Здесь перешли линию фронта. Попали мы в отдельную разведроту, командовал которой старший политрук Поляков. Каждую ночь ходили в разведку, одеты были в штатскую одежду. Там была речка Судость, узкая, но глубокая. Перебирались через неё на плоту. Однажды получили задание: захватить языка. Мы уже заранее приметили тропу, по которой часто ходили два немца. Назначили меня командиром группы захвата. Тихо взять немцев не удалось. Одного я застрелил из маузера, а второй начал строчить из автомата. Пуля попала мне в ногу, я упал. Ребята всё же скрутили немца. Положили меня и связанного немца на плащпалатки и потащили к речке. Переправили на плоту.

Пока раненый Николай попал в медсанбат, в ноге началась гангрена. Грозила ампутация. На его счастье хирургом оказался главный врач из Арзамаса Богоявленский. Николай стал умолять его сохранить ногу. Хирург изрезал всю ногу, но спас её. Потом на разных поездах попал Николай в госпиталь аж в Томск. Здесь пролежал четыре месяца. На этом война для него закончилась. Правда, в родном Арзамасе его призывали нестроевым в поезд связи, но вскоре открылись раны на ноге. Комиссия признала его негодным к службе.

А потом всю жизнь Николай Григорьевич работал с людьми. Работал в Арзамасском райкоме комсомола, председателем сельсовета, даже председателем маленького колхоза побыл. Закончил Горьковскую высшую партийную школу. И стал журналистом. Работал в «Арзамасской правде», редактором Б-Мурашкинской газеты. А потом партия направила его в Городец.

– Ну а что делал я в районе, вы знаете, – закончил ветеран.

...Время безжалостно. Я хорошо помню Николая Григорьевича в расцвете сил, был он добрым, порядочным, но и ответственным человеком на любом посту. И горько было видеть его старым и беспомощным. Низкий поклон Вам за всё, Николай Григорьевич.