1 июля 2010 года Александр Фёдорович Волгунов отпраздновал хороший юбилей — 85 лет. Живёт он в деревне Большой Суходол Федуринской сельской администрации вместе с супругой Ниной Ивановной.

Волгуновы приехали в наш район из Ивановской области, из зоны затопления Горьковского водохранилища. Выстроили дом, в нём и живут вот уже 39 лет. Вырастили детей, их у дружной четы семеро. Две дочери живут недалеко, а остальные разлетелись — кто в Нижнем, кто в Москве. Стали считать внуков-правнуков, выяснилось, что от доброго корня пошло немало ветвей — внуков девять, а правнуков — целый десяток.

В день рождения к ветерану приезжала И.М. Волкова, глава Федуринской администрации, и Л.В. Бубнова, депутат Земского собрания Городецкого района.

На днях и мы вместе с социальным работником Татьяной Анатольевной Муравьёвой побывали в гостеприимной семье Волгуновых. Их дом, большой, добротный, окружён зеленью, двор ухоженный, гуляют пёстрые куры, в теньке греется кошка. Нина Ивановна сама управляется со всем хозяйством, хотя из живности только куры и остались.

В доме также образцовая чистота и порядок, от добротных деревянных стен — особый дух, которого не найдёшь в городских «коробках». Может, поэтому и здоровье у живущих в таких домах крепче, и настроение лучше? На стенах — вся жизнь Волгуновых: множество фотографий, оправленных в багеты. Не в альбомах, а на виду вся летопись семьи.

Александр Фёдорович встречает нас в комнате. На вопрос «Как здоровье?» отвечает: «По- разному. Сегодня ничего, а бывает, и болею». И что говорить, на долгую жизнь А.Ф. Воглунова пришлось немало суровых испытаний, в том числе и два долгих военных года.

Александр Фёдорович ушёл в армию шестнадцати лет, в 1942 году. Сперва была учёба в Шуе Ивановской области, а в ноябре — отправлен на фронт, под Киев.

Воевал в 58-й Гвардейской стрелковой дивизии. Затем — сражение под Белой Церковью, там воевал до конца февраля. Тогда от подразделения осталось всего шесть человек: комбат, начальник штаба и четверо рядовых. Комбат тогда сказал в шутку: «Волгунов, ты что, бронированный?».

Подразделение было отправлено в Киев, на переформирование, затем — в леса Ровненской области. А потом было взятие Львова. Александр Фёдорович вспоминает: «Тогда мы били немцев хорошо, гнали крепко. Нам дали приказ от Львова дойти до Варшавы». Под Варшавой 2 августа 1944 года Александр Фёдорович получил серьёзное ранение. По приказу командира взобрался на дерево, чтобы проследить, откуда бьёт вражеский пулемёт, и попал под прицел снайпера.

Больше на фронт он не вернулся, был отправлен домой «по чистой». Пять месяцев пролежал в госпитале, от августа до декабря. И в декабре 1944 года вернулся домой, прямиком к Новому году. После войны 20 лет проработал в колхозе бригадиром.

С супругой своей Александр Фёдорович встретился в 1946 году. Она работала поваром в санатории — там и познакомились. И живут в любви и согласии уже 64 года. Нина Ивановна вспоминает: «Жизнь после войны была трудная. Я не работала, воспитывала детей. В один год в школу ходили сразу пятеро!». И только когда дети подросли, стала работать в оздоровительном лагере дежурной.

На праздничном пиджаке ветерана в числе многочисленных наград — орден Отечественной войны, орден Славы первой степени и орден Красной Звезды. Красную Звезду Александр Фёдорович получил за Львов, а Орден Славы — за Белую Церковь. Было ли страшно на войне молодому солдату? На этот вопрос Александр Фёдорович ответил долгим подробным рассказом (а говорит — память подводит!).

«Незадолго перед тем боем к нам из Москвы прислали командира. Потом объявили — назавтра на нас пойдут немецкие танки и самолёты: «Хлопцы, окапывайтесь!». Утром глядим — летят самолёты. Мы подумали — наши, а оказалось, это немцы! Развернулись над нами и стали бомбить. Потом на нас двинулись немецкие танки. Кто высовывался из траншей, тех перебили. Мы с Виктором смогли отсидеться. Куда ползти? Добрались до нашего подбитого танка. Накануне шёл дождь, и все канавы были полны водой. Так и ползли, иногда поднимая голову, чтобы подышать. От танка поползли дальше, через железную дорогу. Увидели нашего танкиста – ранен. Перевязали его, а по нам — из миномётов. Танкиста взяли с собой, скатились под горку, в болотину. Долго он с нами идти не смог, остался, что с ним стало — не знаю. У реки, у моста, увидели наших убитых командиров — в их машину попал снаряд. Перебрались на другую сторону реки, а там много мёртвых немцев. В поле, в омёте, наткнулись на раненого, перевязали, завалили соломой. Опять по-пластунски. Переползли горку, смотрим – наши артиллеристы! «Хлопцы, к нам!». Пошли мы искать свою часть, она оказалась в деревне, в двух километрах. От дивизии осталось в живых десять человек. И снова бои. Нам говорят: «Хлопцы, окапывайтесь!». В этом бою Виктора убили, а я опять остался жив.

В новой части пошли в наступление. Обстановка сложная, кто где — не понятно. Оторвались от своих. Командир говорит: «Надо узнать, чей пулемёт бьёт. Иди один». Приказ есть приказ. Пополз. По пути наткнулся на немецкого офицера, выстрелил из автомата прямо в голову. Подполз, взял документы, оружие. Пулемёт бьёт. Ползу к хутору, смотрю — наш пулемёт! Вышел старшина, обрадовался. Я ему говорю: «Хлопцы, я из нашей части, мы наступаем!». Вернулся назад, моя траншея вся разбита, окопался в другом месте».

Немало пришлось пережить Александру Фёдоровичу, он вновь не раз оставался в живых один в страшных боях. Даже после ранения в руку, очень тяжёлого. Вот как он об этом рассказывает: «Перебрались мы через Вислу, стали искать санчасть. Попали под артобстрел. Видим — стоит наша кухня. Отсиделись в траншее вместе с поваром. После обстрела он разыскал свою лошадь, а я пошёл дальше. Санчасть нашёл только на второй день. Август, жара, от руки уже пахло. Начали лечить, потом отправили в военный госпиталь. Он был раскинут в поле – много палаток. Там тоже лечили. Наложили гипс на руку, определили в палатку. Только лёг, пробили наши катюши, а за ними — немцы. Кто выбежал из палаток, всех перебили. Палатки — в лоскутки. Я спрятался под нары. Потом лечился в Киеве, в других госпиталях (в каких — память подводит)». Вернулся домой А.Ф. Волгунов в звании старшины.

Сейчас Александр Фёдорович с удовольствием встречается со школьниками, рассказывает им о пережитом. А на вопрос: «Почему остался жив?» отвечает: «Со мной всю войну была материнская икона, её благословение. И перед каждым боем я молился Николе Святителю».

Уходя от этих славных людей, чувствуем особую просветлённость, особый духовный настрой — от их добрых глаз, прямо из сердца струится свет любви, свет радости и жизни.