Судостроение было и остаётся одним из главных занятий городчан. Благодаря оживлению волжской торговли, судоходства и судостроения, начавшемуся в середине XIX века, Городец к началу XX столетия приобрёл роль одного из главных экономических центров Нижегородского Поволжья.

Пароходная эра существенно изменила хозяйственную жизнь многих приволжских городов и сёл. Буксирные пароходы быстро сменили суда старого типа, шедшие на бурлацкой или конной тяге. Пароходный бум в свою очередь вызвал большой спрос на новый тип речного судна — деревянную баржу.

Городец стал одним из ведущих центров строительства баржей — так же как некогда знаменитых волжских расшив.

Общая характеристика развития местного судостроения была дана газетой «Волгарь» в марте 1893 года: «При начале развития пароходства на Волге постройка баржей в селе Городце в 60-х годах достигла наибольших размеров. Работа кипела, пора была жаркая как для заработка местного населения, так и для получавших большие барыши судостроителей. Неудивительны поэтому рассказы некоторых, близко знавших былое время, что многие из «мужиков»-баржевиков превратились потом в купцов-пароходчиков или крупных хлеботорговцев. Передают, что в то счастливое время для древних «радиловцев» заурядный плотник получал 8 руб. серебром и более в неделю, а подрядчикам за постройку баржей давались деньги вперед без расписок, на совесть — лишь бы строили... Требования на баржи были главным образом от разных пароходных обществ, как то: «Нептун», «По Волге» и проч.».

Одним из самых крупных городецких судостроителей был Яков Кузьмич Колов. По воспоминаниям ветерана Городецкой судоверфи Г.И.Рашкова, происходил он из крестьян деревни Тарханово (расположена недалеко от Городца) и прежде был сельским старостой. «В 1892 году Колов Яков Кузьмич начал строить баржи в затоне, а впоследствии купил лесозавод у Облаева и Ушенина-Василевкина и начал регулярно строить деревянные суда. Строил он по заказу разных лиц. Размер судов — от 20 до 35 сажен, т.е. 42,6–74,5 м. Одновременно на лесозаводе распиливал круглый лес на тёс и брусья и отправлял в Астрахань на продажу. Колов Я.К. расширил своё дело и ежегодно строил от 10 до 12 судов».

В Городце, как и в других пунктах де-ревянного судостроения, постройку баржей вели почти кустарным методом, без постоянных стапелей. После спада большой весенней воды, прямо на берегу реки под открытым небом закладывали остов будущего судна. За тёплые месяцы года остов обшивался снаружи, делались палуба и надстройка, а зимой выполнялась вся внутренняя отделка. И следующей весной, с появлением большой воды, судно само всплывало и, после некоторых доработок, было готово к плаванию. Просто, дёшево и быстро! Не требовались капитальные крытые помещения, стапель и прочие приспособления для спуска судна на воду».

Несмотря на простую технику постройки, размеры старых судов впечатляют: длина барж была в среднем около 80 м (40 саженей по 213 см), но нередко достигала 100 и 110 метров. Ширина их колебалась от 10 до 12 м, а у самых больших была почти 15 м.

Баржа обычного размера в 40 саженей стоила около 11,5 тыс. рублей. Цены зависели не только от конъюнктуры рынка, но и времени постройки. Старые мастера рассказывали, что подрядчику при постройке в зимнее время платили по 200 рублей за погонную сажень, а за летнюю постройку баржей платили по 220 рублей. Переплачивали, во-первых, за то, что летняя постройка лучше, чем зимняя, да и рабочая сила стоила летом дороже.

По воспоминаниям старожилов, относящимся к 1908 году, лесозавод Колова находился на правом берегу городецкого затона (на месте затона теперь судоверфь). Он состоял из одной лесопильной рамы, обрезного и строгального станков, а также лесотаски, с помощью которой «лес для распиловки таскали из затона при помощи цепи, накручиваемой на барабан, а цепь с барабана таскалась вручную». Колов строил баржи выше своего лесозавода зимой и летом, а зимой строил и на левом берегу («летом там строить было нельзя, так как жидкое место»).

В 1911 году Колов начал строить две деревянные шхуны для Каспийского моря и закончил строительство весной 1912 года. Строил он и деревянные корпуса для буксирных пароходов, в т.ч. «Охотника» — П.С.Кузнецова, и «Волгаря» — Т.Д.Александрова.

В начале XX века в затоне, кроме Колова, стали строить баржи П.Г.Горнов, Ф.П.Лапшин, П.И.Плугин, Д.И.Разживин, П.3.Новожилов, братья А.И. и Г.И.Комовы и др. Правда, в основном это были мелкие предприниматели, строили мало и обычно в зимнее время. Все вместе взятые они за год выстраивали 7-8 баржей. Некоторые строили небольшие баржи 15-20 саженей для себя, т.е. работали на них сами: брали перевозку грузов и в то же время были и шкиперами на баржах.

Во время Первой мировой войны судостроение в Городце пришло в упадок. Весной 1914 года ликвидировал свое дело П.3.Новожилов. В 1915 году прекратили постройку судов П.Г.Горнов и братья Комовы. Из-за нехватки рабочих рук Я.К. Колов в это время строил не более 2-х баржей в год.

В работе краеведа Л.А.Климовой подробно описаны последние годы предпринимательской деятельности Якова Кузьмича Колова: «В 1913 г. — погибла баржа 35 саженей, разбилась у Александровского моста, но так как она была не застрахована, Яков Кузьмич не получил страховых денег и поэтому в 1914 г. не смог полностью рассчитаться с кредиторами. Началась Первая мировая война, большая часть рабочих была отправлена на фронт. И Колову удавалось в год построить не более двух барж. В 1913 г. на его лесозаводе работало 32 рабочих с выпуском продукции на 9510 рублей. Чтобы рассчитаться с кредиторами, он вынужден был взять новый кредит, переплачивая за каждый рубль 50 копеек. В 1915 г. не было работы, не было дохода, всё рухнуло. В 1916 г., благодаря друзьям и банковским операциям, ему дали подряд для Казанского округа. Построенная баржа военным ведомством не была оплачена. Кредиторы, как пиявки, стали сосать из него деньги. Но Якова Кузьмича подстерегала ещё одна беда: в ночь на 13 сентября 1917 г. сгорел его лесопильный завод. Деловитость, привязанность к делу, способность упорно преследовать намеченную цель — этими качествами обладал Яков Колов, что и помогло ему вновь подняться с колен после очередного крушения его промысла.

После Октябрьской революции 1917 г. за неплатёж контрибуции Яков Кузьмич Колов был арестован («Нижегородский листок», 9 марта 1918 г.). В январе 1919 г. для Народного дома был приобретён кинематограф, и решено было вблизи поставить электростанцию, а двигатель 35 л.с. взять у Колова. Лесопильный завод Я.К.Колова существовал до 1935 г., сын Прохор оказался не у дел. Его жена Мария Васильевна стала «лишенкой», скиталась по чужим углам и умерла в нищете».

Память о баржестроителе Якове Кузьмиче Колове хранит его каменный дом (ул.Успенского, 9). Он стоит на высокой горе, как раз против затона, и старожилы ещё помнят прежнее название этого места — «Колова гора».

Артём ЕРАНЦЕВ, научный сотрудник Городецкого краеведческого музея