Весна сорок пятого года выдалась тёплой. В поле подростки выезжали в 4 часа утра. За каждым из нас были закреплены лошади. Девочки боронили, а мальчики пахали. По норме на боронении мы делали до завтрака, устроили передышку. Наломали веток, укрыли ими лошадок, уселись перекусить.
Вдруг видим — приближается всадник и что-то кричит нам изо всех сил. Вскоре во всаднике мы узнали нашу берёзовскую девчонку помоложе нас, Сашку Хохлову. Её чёрные волосы трепал ветер, и пряди закрывали румяные щёки. А кричала она одно слово: «Победа!».
На колхозном дворе подняли красный флаг. Каждый день его вывешивали в 12 часов. Это служило нам сигналом к обеду. В тот день его подняли раньше. Мы направились в деревню, повторяя про себя вслед за Сашкой: «Победа! Победа!». Думали, что теперь-то отоспимся и наедимся вдоволь. Но эти наши такие простые мечты исполнились ещё не скоро.
Уже после обеда мы снова были в поле и распрягли коней только в 10 вечера. В деревне никто не спал. Плакали наши матери от радости, и горя. Радовались окончанию войны, а горя во время неё было много: сколько молодых вдов осталось! На руках пальцев не хватит всех пересчитать. После работы всей гурьбой мы пошли к нашей речке. И нам казалось, что и зазеленевшие берёзки, и распустившиеся белые подснежники радуются вместе с нами. Девчонки и мальчишки, мои ровесники, привычно галдели, хвастаясь друг перед другом, кто больше вспахал и заборонил.
Только моя подружка Аня Софронова стояла тихо у речки, глядя в воду. Она вспомнила отца Дмитрия Петровича, как на этой самой реке он ловил весной корзинкой рыбу, а мы потом ели солёных и сушёных пескарей. А теперь его нет. Он погиб в день, когда пришло ему на фронт письмо от дочери Ани. Дмитрий Петрович даже прочитать его не успел. Командир послал извещение о гибели на имя Ани, переписав адрес с треугольничка. Наверное, некогда было разбираться, кем она приходится Дмитрию Софронову. Обо всём этом написал потом Ане командир в ответ на её письмо и рассказал о гибели отца. Аня долго плакала и не могла смириться, что отца больше нет.
А я вспомнила, как уходила на фронт моя двоюродная сестра Клава Андронычева. Клава присылала мне открытки, на которых было написано: «Враг будет разбит, победа будет за нами!». Я писала ей о колхозных делах, о том, как мы работаем в поле, как мальчишки помогают нам запрягать лошадей, что на завтрак мы берём, у кого что есть. Чаще всего это был хлеб из овсяной муки с дурандой и колокольцом. Как мальчишки и девчонки помоложе собирали в поле колоски и сдавали на склад, как прошлой весной перекапывали картофельное поле и протёртую мороженую картошку добавляли в хлеб, и какой он был вкусный!
Мы, дети военной поры, и работали, и учились. Вечерами мои одногодки чистили и сушили картошку, которую потом отправляли на фронт для солдат. Зима 41–42 года была суровой. Дрова для школы, больницы, сельсовета возили на упрямых быках. Без мужиков дров заготовили мало. В школе было очень холодно, даже чернила замерзали.
От нашей деревни до школы было два километра. Ходили пешком. Наши учителя Н.И. Бахарева и Е.Г. Мосичева проверяли, хорошо ли мы оделись, завязывали нам шали. В сильные морозы и метели мы ночевали у школьной технички. Она варила нам картошку, которую мы тут же съедали. Это была лучшая еда. Во время войны есть хотелось всегда. До того, чтобы пухли от голода, не доходило, но что такое голод наше поколение хорошо знает. Наверное, поэтому мне так запомнился завтрак в майское победное утро. Это была жареная картошка с молоком. Каждому досталось ложки по две. Но это был настоящий праздничный пир!
Татьяна ЧУЙКО, внешт. корр.
Категория: Патриотизм | (2012-Май-05)
| Автор: Татьяна ЧУЙКО
Просмотров: 546
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
