Константина Михайловича Спирина знают в Городце как одного из строителей Горьковской ГЭС, отмеченного за свой труд высокой правительственной наградой — орденом Трудового Красного Знамени. Работа на огромной стройке стала самым важным этапом в его жизни, здесь он научился созидать. Создавали строители не только материальные ценности, но прежде всего закладывали основу здорового рабочего коллектива и стержень рабочего характера.
Многие из тех, кто приехал на строительство ГЭС, прошли фронт. Разделил судьбу своего поколения и Константин Михайлович Спирин. В сорок третьем году из родного села Покров Майдан Воротынского района Горьковской области он ушёл в армию. Несколько месяцев служил в Дзержинске в 18-м запасном артиллерийском полку. Изучали устав боевой службы, стрелковое оружие, материальную часть артиллерийских орудий.
Потом Константин, рослый, статный боец, попал в Москву в 13-й отдельный местный стрелковый батальон, который базировался в училище имени Верховного Совета. Готовили солдат для охраны Тегеранской конференции осенью 1943 года. Но вместо жаркого Тегерана батальон попал в жаркие бои на Украине. Зимой 1944-го в районе Корсунь-Шевченковского 1-м и 2-м Украинскими фронтами готовилась мощная наступательная операция, и стрелковый батальон, в котором служил Спирин, был переодет в полевую форму и направлен на фронт в 36-ю стрелковую дивизию 2-го Украинского. Вместе с командиром роты Караковским бойцы были брошены в бой.
— Конечно, много позже я прочитал в книгах, что удары обоих Украинских фронтов должны были быть нанесены в направлении Звенигородки с целью окружения и уничтожения немецких войск. Такие окружения называли «котлами». Тогда, в январе 1944-го, я об этом знать не мог, а выдумывать ничего не хочу. Помню, как поднимались за командиром в атаки, бежали, стреляли и снова ложились. Падали убитые и раненые. Остальные опять и опять поднимались и шли вперёд.
После я узнал, что убито и ранено было тогда около 50 тысяч и взято в плен 18 тысяч вражеских солдат. Думаю, что и с нашей стороны потери были большие. — Константин Михайлович задумчиво смотрит в окно. Что видит ветеран в этот момент, мы можем только догадываться. Мысли его были далеко от настоящего.
Ликвидация Корсунь-Шевченковской группировки противника создала условия для скорого освобождения правобережной Украины и выхода наших войск к государственной границе. При освобождении Румынии под г. Плоешти Спирин был ранен. Выздоровев после ранения, остался для охраны нефтеперерабатывающих заводов в Румынии. Принадлежали они различным иностранным в том числе и английским фирмам. Жили бойцы в казармах, оставленных немцами. Константин Михайлович вспоминает:
— Мы вели себя ужасно. До сих пор мне стыдно за себя молодого и за своих товарищей. В казарме было до нас чисто и по-немецки аккуратно. Мы решили, раз это фашистское — поломаем. Царапали на тумбочках, ломали кровати. Целлофановую обёртку ручки двери разорвали на подворотнички. Администратор увидел, принёс нам целый рулон такого материала. Сказал: берите, зачем рвать? Только после этого мы остепенились, усовестились. Этот эпизод стал как бы началом моих рабочих университетов, которые прошёл после войны на строительстве ГЭС, где научился уважать свой труд и ценить сделанное другими.
Домой вернулся в 1946 году. Покров Майдан было большое село в две улицы. Домов было около 200. В родительском доме жил младший брат, а матери ещё до войны не стало. Женился Константин тоже на сироте. Решили с женой поискать доли на стороне, и завербовались молодые супруги на строительство Горьковской ГЭС.
Работал сначала плотником, затем арматурщиком. Был бригадиром, мастером и старшим мастером на строительстве гидросооружений левого берега. Сметливый, хваткий, в работе он был незаменим. Ради дела не считался со временем, неутомимо учился.
А учителя рядом были хорошие. От инженера Л.И. Власова, который руководил работами на строительстве шлюзов, набирался не только знаний, но и учился отстаивать свою позицию. Власов не получил наград после окончания строительства, но пользовался подлинным уважением среди рабочих.
Об экономности Петра Михайловича Палагичева, одного из руководителей управления основных сооружений левого берега, ходили легенды. И некоторым современным руководителям неплохо было бы знать, как скромны были руководители строительства. Константин Михайлович Спирин вспоминает:
— Однажды Пётр Михайлович обратился к бригадиру плотников с просьбой привезти со стройки дров к своему дому, совсем нечем топить печь. Мишин нагрузил машину досками и отвёз Палагичевым. На другой день Пётр Михайлович вызывает Мишина и спрашивает, в чем разница между доской и дровами? Мишин растерялся, а Палагичев велел доски увезти на стройку, а привезти только то, что уже на строительстве не пригодится.
Был между Спириным и Палагичевым конфликт. Произошло это на вывозке леса из затопляемой зоны. Машины за лесом приехали, а погрузчика нет. Простояв впустую целый день, водители обратились к Спирину, попросив подписать накладные. За эту подпись Палагичев и лишил старшего мастера премии, ведь лес на строительство шлюзов в этот день так и не поступил. «Так воспитывал он в нас ответственность за дело. Обижались на него, но потом понимали, что он справедлив и строг не только к нам, но прежде всего к себе», — говорит Константин Михайлович.
Главным же учителем Спирина была сама жизнь. Она часто ставила Константина в непростые обстоятельства. И он на фронте, на стройке, и в семье старался принимать решения, которые укрепляли в нём тот стержень, который можно назвать рабочим характером.
